На реке пограничной, глубокой
Был арочный каменный мост.
Убегала дорога далёко –
К горе, достигающей звёзд.

Здесь спокойное тихое место.
Река лишь бушует весной.
Но и ей не становится тесно –
Мост древний стоит, как влитой.

Немного простых укреплений:
Вал, ров, небольшой частокол.
Деревянных десяток строений,
Брусчаткою выложен двор.

Зимой здесь дороги не езжены,
А осень с весной коротки.
Только летом кто конный, кто пеший
Пройдет по лесному пути.

Тут главней остальных воевода –
На службе пятнадцатый год.
Он с ближайшего города родом,
Живет без особых хлопот.

Почти все в гарнизоне из здешних,
Ведь в глушь не заманишь людей.
Бывает ссылают конечно
Попавших в опалу князей.

Вот и новый придворный красавец
По осени прибыл в посад.
По дороге поблек его глянец,
Потерся столичный наряд.

Не смущается герцог опальный.
Он занял предложенный дом,
Но не весь, а отдельную спальню,
Где выросла ель за окном.

Как обычно зима наступила.
Вот служба: дозор и обход.
Все дороги кругом завалило,
Теперь кто сюда забредёт?

Герцог сосланный, кровь голубая,
(Прадед императором был)
Знать хотел, что страна за такая,
Которой рубеж сторожил.

Там охотников восемь артелей
Поделили леса за рекой.
Добывали там разного зверя
И везли на продажу весной.

Дальше – горы, там в шахтах есть злато,
Их правда не видел никто.
Хоть сурова земля, но богата,
За старым широким мостом.

Манили опального герцога
Леса у подножия гор.
В его голове долго вертится
Про шахты пустой разговор.

Он к весне уж собрался в дорогу,
Нашел даже спутников двух:
Кузнеца из предместий острога,
Да охотник – его близкий друг.

Но столичная знать не забыла,
Кто был претендентом на трон.
Его имя двенадцатым было:
Герцог Арсланский Оттон.

И как только весеннее солнце
Разогрело подтаявший снег,
То ручьи зазвенели так звонко,
Что, казалось, их слышится смех.

Вот в такую весёлую пору
Из столицы приходит обоз.
В гарнизоне пошли разговоры,
Что приезд этот ранний не прост.

«Ну конечно не прост! – думал герцог, –
Один из них послан ко мне.
Как узнаю, задам ему перцу,
Чтобы план не испортил совсем».

Но узнать ничего не успел он,
Успел только подставить плечо.
А потом нападавший так смело
Убит был тяжёлым мечом.

На плече неглубокая рана
Помешала Оттону уснуть,
Потому то уже утром рано
Он с друзьями отправился в путь.

Беренгар был кузнец из острога,
Высокий, в плечах ширина.
Простоват и доверчив немного,
Да выпить любивший вина.

А охотник был строен и ловок,
Его глаз замечал всё вокруг.
Тихо песни пел снова и снова
Про любовь и про битвы Арнульф.

Но плечо не давало покоя
В течение нескольких дней.
Состояние было плохое
И Отто слабел все быстрей.

Как лечить от такого недуга
В ещё замерзавшей глуши.
Долго, долго решали два друга
И решение всё же нашли.

Подсказал им охотник знакомый,
Что встретился в здешнем лесу
Про один уголочек укромный,
Где возможно Оттона спасут.

На холме, где могучие сосны
И куда не заходит народ,
Потому что добраться непросто,
Одиноко ведунья живёт.

Как будто известно ей знание
Лечить безнадежных больных.
Может быть это просто предание,
Но надежду дало для троих.

Долгий путь, непростой и опасный,
Наконец покорился друзьям,
А Оттон, исхудавший ужасно,
Пытался идти всё же сам.

В избушке, натопленной жарко,
Средь сушеных соцветий и трав,
Заклинанья читала знахарка,
Пока не присела, устав.

«Твое тело пропитано ядом,
Его вывесть возможности нет».
Два друга, сидевшие рядом,
Побелели, услышав ответ.

«Есть один чудодейственный способ
Побороть твой губительный яд,
Поселить в тебе зверя так просто,
Тяжело его выгнать назад.

И до смерти он будет пытаться
Победить человека в тебе.
Если вдруг ему это удастся –
Станешь зверем при полной луне.

Ночью ты обратишься в медведя,
Днем ты будешь опять человек…
Так решай, этот вечер последний,
Завтра можешь уснуть ты навек».

Приближение собственной смерти
И простое желание жить
В исцеленье заставят поверить,
Всё Оттону помогут решить.

До утра волховала старуха,
Склонясь над измученным телом.
А оно было бледно и сухо,
Как будто натёртое мелом.

А когда над макушками сосен
Солнце встало среди облаков,
Вдруг проснувшийся герцог попросит
Вдохнуть запах весенних ветров.

Та ведунья лечила умело,
Что Оттон скоро был на ногах,
И друзья отправляются смело
Искать своё счастье в горах.

Много дней проплутали в предгорьях
Пока не нашли наконец
Развалины города вольного,
Где в центре разрушен дворец.

Сохранилось лишь несколько комнат
И в них поселились друзья.
Очень много руины здесь помнят,
А что – нам услышать нельзя.

Где-то здесь и кончалась дорога,
Что петляя идет от моста.
Но от лета осталось немного
Дней и скоро грядут холода.

Тут, в ещё не разрушенной зале
Кузнец выложил новую печь.
А Оттон и Арнульф отыскали
На чем можно поесть, на что - лечь.

То когда-то богатый был город
И владел всей окрестной землёй.
Но однажды болезни и голод
Уничтожили мир и покой.

Здесь Оттон исходил всю округу,
Нашёл много брошенных шахт.
Но их входы завалены туго
И попасть внутрь не мог он никак.

Бывший герцог бродил в одиночку,
Ведь друзья добывали еду.
Но в горах не все держится прочно,
Потому и попал он в беду.

Провалился глубоко в пещеру,
А наверх подняться не смог.
В темноте огляделся несмело,
Увидел пропавший сапог.

А, обувшись, ещё пригляделся:
Пещера вела вглубь горы.
Хоть от страха и ёкнуло сердце,
Он отдал себя в руки судьбы.

Путь во тьме был неспешен и долог,
Усталость копилась в ногах.
Донимать стали жажда и голод,
За ними – проснувшийся страх.

Вот в звенящей тиши подземелья
Отдаленный послышался шум.
Приближался он с каждым мгновеньем,
Отвлекая от сумрачных дум.

Спёртый воздух стал свежим и влажным.
Оттон понял, что рядом – вода.
Он споткнулся, но это неважно,
Хоть под куртку набилась руда.

Наконец Оттон может напиться
В русле тихой подземной реки.
Низковато – пришлось наклониться,
Глубоко – но ведь можно идти.

А воды то по грудь, то по пояс,
То доходит вода до колен.
Уже ноги от холода ноют,
Упадёшь – не подняться совсем.

Вдруг вокруг как-то вдруг посветлело,
Свет забрезжил вдали, впереди.
У Оттона все тело немело,
Но себя заставлял он – иди!

Вот еще раз нагнулся и вышел
На высокий уступ на скале.
Захотел закричать, но не слышен
Его голос в пустынной земле.

И с какой неизвестно попытки
Он издал то ли крик, то ли рёв.
Так стоял, весь промокший до нитки,
А друзья уже мчались вперёд.

Как снимали его, он не помнил,
Со скалы где шумит водопад.
А в пещере пробыл почти полных
Три дня и три ночи подряд.

Оттон очень устал, был измучен.
Десять дней провалялся в бреду.
Но потом ему стало получше
И он стал налегать на еду.

А когда уж зима завьюжила
И день становился коротким,
Для Оттона на стол положили
Два золотых самородка.

«Мы нашли их за пазухой, Отто,
У тебя, как сюда принесли.
В той пещере как видно полно их,
Но теперь дожидаться весны».

Но спокойной зимы не случилось…
В тот день был несильный мороз.
Какой ветер, скажите на милость,
Всю эту ватагу принёс?

Их было двенадцать здоровых
И крепких на вид мужиков.
Убивать для них было не ново,
Грабежами жить было легко.

Исход боя казался решенным.
Но когда обагрились снега
И послышались первые стоны,
Закипела иная борьба.

Вдруг какая-то дикая сила
У Оттона проснулась в руках.
Врагов тех словно траву косил он,
Позабыв человеческий страх.

Десять трупов остались на поле,
Лишь двое исчезли в лесу.
А Оттон, весь испачканный кровью,
Уставший присел под сосну.

Отто долго сидел, замерзая,
Потихоньку в себя приходя.
А друзья его трупы убрали,
Он поднялся же лишь в конце дня.

По округе история эта
Пронеслась всего в несколько дней.
Как летящая в небе комета
Взбудоражила мысли людей.

Кто-то вспомнил пророчество древних
Пророков былого народа,
И к Оттону пришел среди первых
Старейшина славного рода.

С сединой, но пока что не старый
Потомок великих царей.
Но от царства осталось так мало –
Все земли теперь у князей.

С ним Гертруда – наследница трона,
Сыновья все погибли в боях.
После смерти отца по закону
Править ей в этих краях.

Потому-то за руку принцессы
Развернулся нешуточный спор
Средь князей – повелителей леса
И князей – повелителей гор.

Приглянулась Оттону Гертруда,
И принцессе он был по душе.
Ей в такое не верилось чудо,
Но отец дал согласье уже.

Золотая пещера так кстати
Пригодилась Оттону в делах.
Часть богатства на свадьбу потратил,
Остальное – на замок в горах.

Через год он уже возвышался
Над пещерой, сокрытой в скале.
Из князей же никто не решался
Попробовать силы в войне.

Возрождался теперь на руинах
Новый город – столица царя.
Его предок то место покинул,
Эд вернулся в родные края.

Три года прошли, как мгновенье.
У Оттона двухлетняя дочь,
Но тянет его, тем не менее,
Из дома куда-нибудь, в ночь.

Лишь в лесу, среди сосен и елей,
Для души он находит покой.
Его знают и птицы и звери,
Для них герцог давно уже свой.

Его ждёт терпеливо Гертруда
Из нередких походов ночных.
Ей понять это всё очень трудно,
Лучше б муж обходился без них.

С женой он был любящим мужем,
С Эльфридой – хорошим отцом.
И с царем Эдом Отто был дружен,
Стал дорог ему новый дом.

Возрожденье богатой столицы
Для соседей не кстати пришлось.
Император же стал торопиться
Показать свою силу и мощь.

Спешка редко приводит к победе,
Как и недооценка врагов.
Его конница в лес не проедет,
Гибнут пешие тут без боёв.

Прорубая просеку сквозь чащу
Тихо двигалось войско вперед.
В той компании не было счастья,
А удача пришла через год.

Молодая столица в осаде
Простояла четырнадцать дней.
А потом часть имперских отрядов
Стала жертвою диких зверей.

Стаи тигров, волков и медведей
В ночь губили десятки солдат.
Тут со штурмом решили не медлить,
И, казалось, что город уж взят.

Оттон бился отважней берсерка,
И другие рубились под стать.
Нападавшие падали сверху,
Никогда чтобы больше не встать.

Топоры и мечи затупились,
Стрелы кончились все до одной.
Но столицу свою сохранили,
Хоть далось всё большою ценой.

Враг был тоже изрядно измучен,
И погибло немало людей.
Уцелевших была иной участь –
Погибать от зубов и когтей.

Небывалая весть о победе
Облетела весь северный край.
И к Оттону на службу всё едут,
Успевай только их снаряжай.

Армию Отто приводит к мосту,
Недолго стоит на границе.
Новую он начинает войну,
Стремится к имперской столице.

Крепости, замки берутся легко,
Но привкус победы обманчив.
Сердце империи так далеко,
И сам император не мальчик.

Ожидал основного сраженья
В долине туманных озёр.
На холмах у него укрепленья
И очень хороший обзор.

Но Оттон продвигался неспешно,
Ведь Гертруда поехала с ним.
Дочка дома осталась конечно,
Вместе с любящим дедом своим.

Только вот у жены полководца
Роды близились день ото дня.
Но владея пока превосходством
С битвой медлить Оттону нельзя.

Скоро армия вышла к равнине,
Где озёра туманные спят.
На холмах, все что взглядом окинешь,
Укреплёно отряды стоят.

Отдохнуть пару дней после марша,
И потом лишь на приступ идти.
Авантюрным был план, но бесстрашным,
А иного и нету пути.

Целый вечер бродя по округе,
Оттон молча смотрел на холмы.
Долго думал о собственном друге,
Что останется вряд ли в живых.

Просто первым вести Беренгару
На штурм предстояло войска.
Кто же выживет после удара
И будет ли толк от броска?

И не только на эти вопросы
Оттон не находит ответ
До утра, пока выпали росы
И в небе забрезжил рассвет.

Засвистели тетивы, и стрелы
Воздух режут своим остриём.
Беренгар бросил воинов в дело,
С ними вместе бежит на подъём.

Их встречают болты арбалетов
И в глазах уж кровавый туман.
Тает тысяча очень заметно,
Но ещё середина холма.

На вершине плетни, палисады
Подожгли, отступают назад.
Из всей тысячи, бывшей в отрядах
Возвратилось пятьсот шестьдесят.

Им немного дают отдышаться,
А другие стремятся вперёд.
Но за ними опять подниматься,
Но что делать, ведь битва идёт.

Наступают с подветренных склонов,
Потому не мешает им дым…
Среди тысячи криков и стонов
Выделяется только один.

Закричала в палатке Гертруда,
У неё роды уж начались.
И проходят они очень трудно,
Но рождается новая жизнь.

И Оттону пока неизвестно,
Что теперь у него есть и сын.
Только главное что интересно:
Ведь у герцога он не один.

В тот момент, когда страшная бойня
Так кипела на склонах холмов,
У Гертруды рождается тройня,
Малыш каждый жив и здоров.

Солнце быстро стремилось к зениту,
В небе редко плывут облака.
На холмы все атаки отбиты.
Оттон думает только пока.

И казалось вот-вот на вершине
Всё наконец-то закончится,
Как увидели, что по равнине
Скачет тяжёлая конница.

Разве это уставшее войско
Свежей конницы сдержит удар?
Как могли перестроились, только
О победе никто не мечтал.

Тут от озера из перелеска
Показалась вдруг сотня волков.
И на конницу бросилась резко,
Покусав даже часть седоков.

Обезумев от страха и боли,
Кони всадников всех понесли.
Сквозь ряды своих, в чистое поле,
А потом растворились вдали.

Время даром уже не теряя,
Устремились все воины в бой.
На пути укрепленья сметая,
Беренгар их повел за собой.

Оборону прорвали, и скоро
Император назад отступил.
Взят у озера маленький город,
Дальше двигаться не было сил.

Беренгар стал героем сраженья,
Среди воинов очень любим.
Нужно было немало везенья,
Чтоб остаться в той битве живым.

А теперь путь открыт на столицу,
И Оттон устремился туда.
Не пришло время повеселиться,
Пока не завершилась война.

Недовольных в империи много,
И обиженных властью людей.
От таких не пустеет дорога,
С ними войско растёт всё быстрей.

С самой дальней восточной границы
Прибыл славный маркграф Конрадин.
Императора он не боится,
И средь знати такой не один.

С его конницей шанс на победу
Стал надёжнее в несколько раз.
Император убил его деда,
Отомстить пришло время сейчас.

В стычках, мелких боях и сраженьях
Оттон с армией шёл на пролом.
Он узнал – родовое владенье,
Его замок Арсланский сожжён.

Среди утренней дымки тумана
Он увидел: над тихой рекой
Возвышалась столица Луганна,
За высокою прячась стеной.

А в столице уже три недели
Два десятка надёжных бойцов
Тихо и незаметно сидели,
Ожидая сигнала с холмов.

Дождались. В новолуние ночью
Собрались у закрытых ворот.
В два часа по полуночи точно
Стража снята. Цепь тихо поёт,

Открывая тяжёлые двери,
И в них быстро, один за одним,
Проходил отряды. На север
Потянулся от города дым.

В темноте только пламя пожаров
Освещало на улицах бой.
А к утру лишь полгорода пало,
Но Оттон войско вёл за собой.

Занимая квартал за кварталом,
Стремились они во дворец.
Их под вечер сковал усталость,
Закончился штурм наконец.

Императора с верною стражей
Надёжно зажали в кольцо.
Все он тут сражались отважно,
Своё сохранили лицо.

До утра ещё целая вечность –
Беспокойная тёмная ночь.
Во дворце не везде гасят свечи,
Молясь тем, кто им мог бы помочь.

То ли звёзды уже отвернулись,
И удача навеки ушла.
То ли боги на небе уснули,
И молитва до них не дошла.

Император смятён и подавлен,
И его время править прошло.
У других теперь сила и слава,
Палач знает своё ремесло…

Ждать не стал он мучительно казни,
И воткнул себе в сердце кинжал.
За окном же устроили праздник,
Даже те, кто смертельно устал.

И на этой волне ликованья
Императором избран Оттон.
Не придали при этом вниманья,
Что стал зол и безжалостен он.

А вдова императора Энна
Оказалась хитра и мила.
Очарован Оттон, постепенно
Сыновья позабыты, жена.

Раз попав под влияние Энны
От него не так просто уйти.
У колдуньи из рода Валента
Так опасно стоять на пути.

Беренгарий был изгнан внезапно
В южный город, к морским рыбакам.
К палачу не попасть чтобы в лапы
Арнульф едет в провинцию сам.

А бароны, что вместе сражались
За победу Оттона в войне,
Ничему уже не удивлялись
И спешили уехать к себе.

Лишь Гертруда в заброшенном доме
Всё ждала, что вернётся Оттон.
Уже Энна беременна ходит,
Её слово теперь как закон.

От отца едет тайно в столицу
Друг Гертруды с младенческих лет.
Без неё домой не возвратится,
Королю дан суровый обет.

То ли он был настолько удачлив,
Иль Гертруду судьба берегла,
Въехал в город он вечером мрачным,
Сына Энна в ту ночь родила.

На раздумья остались минуты,
Ехать вместе – их сразу найдут.
Чтобы сыщиков Энны запутать,
Разделить сыновей нужно тут.

Медальон, что носила царица,
В два удара на части разбит.
Каждый сын получает частицу,
И пусть в тайне её он хранит.

Оставляет себе четвертинку,
Приглашает двух верных людей,
И, смахнув с глаза быстро слезинку,
Отдаёт им своих сыновей.

Эдмунд едет на юг, к Беренгару,
Ну а Эдвин - к Арнульфу в леса.
Друг увозит с собою Эдгара, –
Вся надежда лишь на небеса.

Ветер вьётся и дико хохочет,
Любит он с флюгерами играть.
А вся стража с сегодняшней ночи
Ищет в городе тройню и мать.

Но все в разные вышли ворота,
И кто знает, что дальше их ждёт.
А Гертруда, заехав в болото,
Безутешно свои слёзы льёт.

Оттон мечется в гневе по зале,
Энна молча стоит у окна.
«Их пока что ещё не поймали.
Посмотри, уже всходит луна».

Но луна ослепляет Оттона,
Он плечом легко вывернул дверь,
В лес, где всё хорошо и знакомо,
Убежал, словно раненый зверь.

Не вернулся уже император,
Он как будто куда-то исчез.
Только ожил в Арслане сожжённый,
Но уже возрождавшийся лес.

17.09.2005–30.12.2006

Источник: http://king13.ucoz.ru